Форум

В талмудической традиции, особенно в Каббале, большую роль играет таинственный образ Шхины.
Между Шхиной и Хохмой-Софией есть поразительное и захватывающее сходство. Об этом сходстве упоминает известный религиовед Гершом Шолем в своей книге "О мистическом образе божества. Исследование основных понятий Каббалы". Он пишет: "Здесь я более подробно говорил о Хохме или Софии, ибо исследователей уже давно поражает ее внутренняя взаимосвязь с каббалистической концепцией Шхины" (стр. 140).

Итак, есть все основания говорить об этом в данной работе. В самом начале надо сказать, что Гершом Шолем постоянно подчеркивает сотворенность Софии в противовес тем, кто хотел бы считать ее ипостасью Божественного характера. В этом он усматривает salto mortale. "Именно в этом... столь богатом выводами для истории религии образе Премудрости (в Библии) она всегда является первым творением, более древним» чем все прочие творения, но настолько более древним, настолько же и более молодым по сравнению с Богом, и никто не помыслит ее равно-вечной с ним" (стр.137). Здесь можно оправдать Шолема. Его понимание Софии как одного из Сфирот мужского рода в высшей степени удивительно — salva reverentia — и, по словам Христы Мулак, в ее книге "Женственность Бога, матриархальные предустановки образа Бога" может быть понято лишь исходя из патриархального мышления и его предрассудков.

De facto и практически однако же и сам автор в своем изложении видит в Софии все-таки некую величину женского рода. Вот лишь самые важные суждения Шолема о Софии, представляющие Софию в очаровательном свете. О Шхине он говорит вообще: "Шхина... персонификация и гипостазирование "присутствия" Бога в мире — эта концепция откровения примерно две тысячи лет сопутствовала иудейскому народу на всех этапах его бурного развития и трагического существования" (стр. 136). "Средневековая философия иудейства была знакома со Шхиной как манифестацией Бога, — а именно как с чем-то отличным от Бога...

Все философы от Саади через Иуду Галеви вплоть до Маймонида в один голос заявляли, что Шхина, которая у них тождественна библейскому Величию и Славе Божией, является свободным творением Бога, притом первым, предшествующим грубо материальному... Этот прасвет, в качестве первого из всех творений был выразительно определен, к примеру, Иудой бен Бар-Силаем из Барселоны, незадолго до появления южнофранцузской Каббалы писавшим: "Когда Богу пришло на ум сотворить мир, то в качестве первого из всех творений он сотворил Духа Святого, который также зовется Славою Божией.

Это лучащееся сияние и великий свет, излучающийся во все другие твари... и мудрецы зовут тот великий свет Шхиной. Никакое творение, ни ангел, ни серафим, ни пророк не могут узреть Ее в Ее изначальной сути, и ни один пророк не пережил бы такого зрелища. Поэтому ангелу и пророку Бог показывает обратную сторону этого света". Иуда Галеви также считает, что Шхина является тонкоматериальным телом — и как таковая ео ipso тварна; — всякий раз она по воле Божией принимает тот образ, который Бог желает явить пророку. Также и Маймонид говорит о Шхине как о сотворенном свете, которому Бог удивительным образом дает остановиться в каком-либо месте для особого отличия его" (стр. 149-15Q).

В "Бахире" и "Зогаре", двух классических книгах Каббалы, и в толкованиях и умозрениях последующих каббалистических учителей Шхина предстает в многочисленных интерпретациях, особенно в связи с учением о Сфирот. Она рассматривается — как и первоначально София — в качестве начала и истока, в качестве сосуда творения, как Мать мира и всех тварей. "Шхина — исток всякой твари, начиная от высших ангелов до земных существ". Она Мать высшей потенции мира ангелов, Метатрона, "который (Метатрон) изошел от чресл ее" (стр. 186). Она описывается также как "Мудрость Соломона" и как Луна, но прежде всего как упомянутый в Псалме Асафа (49, 10) "скот на тысяче гор".

В высшей степени интересны сравнения и образы, в которых описывается и изображается Шхина. Так, в одном древнем Мидраше мы находим сравнение с царем, ехавшем по стране и возвещавшем через глашатая: "Все, кто находятся в гостях, узрят мое лицо не ранее, чем увидят лицо матроны (т. е. царицы)" (стр. 157). Далее: "Все это (Шхина, 32 пути Софии, духовная основа мира...) подобно царю, находящемуся в глубине своих 32 покоев, и во всякий покой есть дорога. Однако достойно ли было бы царя, если бы каждый по своему разумению мог войти в эти покои? Нет! Но подобает ли ему вообще не открывать и не показывать свои жемчуга и украшения, бриллианты и драгоценности? Нет! Что делает царь? Он обретает "дочь" и в ней, и в ее одеянии (т.е. в формах проявления) соединяет все пути, и кто желает вступить во внутреннее, должен сначала взглянуть сюда. И в своей великой любви к ней он называет ее то "своей сестрой", ибо они происходят из одного места, то "своей дочерью", ибо она - его дочь, то "своей матерью" (стр. 157). "Она (Шхина) — царица, матронита, сокрытая в своих покоях, у которой все существа ищут скрещения дорог и указания путей, ведущих к царю; она — посредник, через которого возможен доступ к царю и облегчено познание величия царя (посредством драгоценных камней, украшающих его одежду). Она дочь самого царя, издалека посланная Земле. Так она шлет лучи свои в мир, и долее того, она имеет в нем свое обитание. Книга "Бахир" не говорит, что это обиталище является для нее изгнанием, она вообще не поднимает вопроса об изгнании Шхины.

Скорее, это ее назначение - "властвовать здесь внизу" (стр. 162). "Еще она, как сказано в других местах, — "принцип этого мира" и "отблеск света, которым является сам Бог". В этом отблеске Бог собрал пути Софии и дал его (отблеск) этому земному миру в качестве скрытой законности, которая в нем действует и нередко определяется как неписаный закон, устная Тора, мистическая субстанция предания, — в этой сфере Шхина обретает свое основание и место!" (стр.162). "Дочь есть благословение, посланное миру Богом... Она — дочь Авраама, в одном из мест Талмуда носящая имя "Бакол", что дословно значит "во всем" или "со всем". Бог сказал: "Что Я должен дать Аврааму или сделать для него? Вот сотворил Я прекрасный сосуд и на нем драгоценные камни не сравнимые ни с чем, они суть украшения царя. Я хочу дать ему его, чтобы он обладал им на моем месте. Это то, что написано: "И Бог благословил Авраама - "со всем", т.е. с Бакол = с Шхиной" (стр. 163). "

Для образа сосуда есть и другая притча. У царя был прекрасный благоухающий сосуд. Он очень любил его. Иногда он ставил его на голову, иногда брал его в руки, иногда давал подержать его своему сыну, иногда он называл его своим троном!" (стр. 164). "В Каббале Шхина часто отождествляется с десятой из Сфирот, т.е. с Малхут. Она является, согласно мифологической традиции, ипостасью имманентности Бога в мире, в которой все принимается во всем и которой не чуждо уже цитированное имя "Бакол" (стр. 165). Моисей бен Нахман (ум. 1270) в одном весьма обширном сочинении писал о Шхине как о десятой Сфирот: "10-ая Сфира называется Шхина... Она есть этот мир, Госпожа этого мира, ибо управление этим миром находится в ее руках... Она зовется также "ангел Божий", ибо из нее истекают ангельские существа. Она зовется "Бетэлъ", т.е. Дом Божий.

В "Песне Песней" она названа невестой, дочерью и сестрой. Она — "собор Израиля", в котором все собрано. Она — горний Иерусалим и в молитвах зовется Сион, т. е., представление, исполнение, свершение, ибо она — то, через что представляют себя все потенции" (стр. 166). "Эта низшая Шхина является согласно редакции "Бахира", "царством Малхут", господством Бога в мире, которое символически представлено в образе тела (corpus) общины Израиля; "Израиль образует члены Шхины" — говорит излюбленная эпиграмма каббалистов (стр. 170)".

Очень важным моментом, впервые ставшим отчетливым в книге "Бахир" испанской Каббалы, а также и в книге "Зогар", является тезис, что индивидуальные образы всех вещей предвосхищены в Шхине... Но это значит, прежде всего, что все вещи тварного мира обретают свою форму не только от нее, поскольку она является формирующей силой всего сотворенного, но и в ней, поскольку они зачаты и предвосхищены в ней. Так в одном раннем тексте (ок. 1240 г.), в котором своеобразно смешиваются гностические и платонические моменты, "потенция Шхины" определяется как-то, "что вбирает в себя все вещи, когда они безобразно внедряются в нее и выходят из нее в материи, форме и образе (дифференцированно или явленно)" (стр.173). "Здесь она является формой, охватывающей все формы, в которой предвосхищается всякая особая форма в ее специфической индивидуальности» (стр. 174).

По-иному это представление дано в мотиве об "одеяниях Шхины"; "Шхина содержит формы горних и дольних существ, все образы Сфирот и все их имена образованы в ней и отчеканены в ней как души и ангелы. Итак, здесь приводится притча о различных одеяниях Шхины, в которые облачает ее Царь. Все твари, сотворенные Богом, явлены в прообразах в этих одеяниях Шхины, в их атрибутах и назначении. Когда Бог правит миром, то созерцает творение не в Самом себе, но в этих Его праобразах (Prafiguration) в одеяниях Шхины" (стр. 174). "Когда книга "Зогар" говорит о Шхине, то там часто встречается выражение "мир женственного"... Однако она идет еще дальше. В ней Шхина — это "небесная донна", "ха иша ха эльона"; или "Дева света", в которой "основано" все, что есть в мире женского, одним словом, Вечно-женственное. Подобное же говорит Иосиф Гикатилла: "Во времена Авраама Шхина звалась Сарой, во времена Исаака — Ревеккой, а во времена Иакова — Рахилью» (стр.177).

"В качестве «женского» Шхина постоянно понимается как наперсница в иерогамии, "циввуга хаддиша", в которой реализуется единство всех Божественных потенций посредством объединения мужского с женским... Это объединение является в образе брака царя и царицы... Благодать зачатия как подлинное таинство, если оно происходит в границах сакрального порядка, в книге "Зогар" всегда обосновывается ссылкой на иерогамию в области Сфирот. Но там, где эти границы утеряны, несчастному выпадает область секса, которая рассматривается не просто как мирская, но как демоническая и проклятая" (стр. 178), "В "Зогаре" во всех частях идет речь о внутрибожественном бракосочетании, которое автор находит в священных текстах. Стадии "единения" ("йехуда") изображаются теперь как стадии сексуального "соединения" ("зивуга") — особенно в произвольном натуралистическом понимании Песни Песней (2,6). Многие другие стихи Библии толкуются как гимны святому бракосочетанию ("тушбахта де-зивуга") (стр. 178).

"Вся динамика понятий о Боге в "Зогаре" основывается на этом учении о реализации единства Божественной жизни в Священном браке и ни в коем случае не может быть отрешена от него" (стр. 179). Это иерогамное понимание единства между Богом и Шхиной встречается нам (в XVI веке в Каббале Цфата) в формуле ритуала, распространившегося со времени Кордоверо, произнесением которой должно сопровождаться выполнение всех религиозных треб: ''Ради единения (единства, соединения) Святого, да славится Он; и ради Его Шхины я делаю то-то и то-то" (стр. 187).

Также выразительно это понимание проявилось и в развитии ритуала Священного брака, о котором писал Гершом Шолем в своей книге "О Каббале и ее символике". Общие выводы относительно Софии: Если приведенные суждения (а их намного больше) о Шхине перенести на Хохму-Софию, то можно сказать следующее:

1. София — это не Божественная сущность, не Божественная ипостась, но нечто сотворенное, креатура, самая первая и наисовершеннейшая, с чьей помощью Бог сотворил все прочие существа и вещи. Бог есть и остается чем-то совершенно Иным.

2. Посредством сотворенной Софии Бог действует и обитает в своем творении. В этой концепции рассматривается как имманентность Бога миру, так и его трансцендентность и единство.

3. София находится в особенном отношении к Богу: она его дочь, сестра, невеста, соратница, царица у царя. Бог желает, чтобы она как таковая была познана и оценена. Поэтому путь к Нему идет через Софию, только через нее находим мы доступ к Его сокровеннейшим тайнам.

4. София — путь и средство к царю, посредник, через которого, с которым и в котором мы познаем величие Божие.

5. Творение, природа, мир — это явление, тело, одежда Софии. Она их сокровенная форма и универсальная энтелехия. Она — Бакол, т. е. во всем и со всем и сверх всего, — мать и душа всего творения, сокровенный космический закон, ТОРА.

6. Она послана миру, особенно же нам, людям, подарена для поучения, водительства, утешения, света и силы, для развития и совершенствования. Она — универсальное благословение (бакол), благословение, которым Бог благословил творение, и всегда будет благословлять.

7. Она — драгоценный сосуд, священный Грааль из драгоценных камней и прекрасных украшений.
Царь очень любит этот сосуд. Он "передает" его также своему Сыну, т. к. шлет Ее в невесты Ему.

8. Она есть "Малхут", т. е. Царство Божие, в котором вершится воля Его, она — власть Господа в мире.

9. Она — трон Божий, Дом Божий; Она — Сион, Иерусалим, собор Израиля, которому мы все принадлежим, в особенности же те, кто познает и почитает Ее; кто восхваляет и славословит Ее как Дочь-Сион и Мать-Иерусалим.

10. Она — госпожа этого мира. Она воплощает этот мир в его личностном ядре; в ее руке руководство и развитие этого мира; Она — ангел Божий, который охраняет и направляет бытие и мир.

11. Она праоснова и прапринцип жизни, в котором все предвосхищено, и от которого все обретает свою форму. Она — форма, заключающая и охватывающая собой все остальные формы.

12. Она — небесная Госпожа (ха иша ха эльона). Дева Света, Вечноженственное Начало.

13. Она является в различных манифестациях и образах, например, в Сарре, Ревекке, Рахили и т.д.
Сюда мы могли бы прибавить Радху, Тару, Исиду, Дао.

14. Она — Невеста Божия par exellence, Супруга в Священном Браке. В ней мы участвуем в Ее Священном браке с Богом, с Сыном Божиим. Это иерогамное объединение Софии с Богом, с Логосом-Сыном Божиим есть ее высшее осуществление и радость. Это объединение, Иерос Гамос, мы должны признать и почитать в нашей жизни, например, тогда, когда мы все "вершим ради этого единения", т. е., когда направляем нашу жизнь к этому объединению и увеличиваем и увековечиваем счастье и наслаждение как в святой паре София-Логос, так и в нас самих.

15. В любви двух людей, ориентированной на брак Софии-Логоса, достигается причастие этому браку, их личное соединение переживается как продолжение логософианской иерогамии; сакрализуется и в высшей мере усиливается наслаждение от личного соединения, переживаемого в его Божественной полноте и глубине. Приведенные здесь идеи почти дословно соответствуют тому, что встречается очень часто в Каббале. Современные естествоиспытатели, ведут борьбу за прояснение и утверждение своей гипотезы о том, что мир, Вселенная, — это живой, целостный, одаренный разумом и духом, а тем самым и персональностью организм. Они могли бы найти в Каббале подлинный импульс к познанию, особенно если бы они продумали и рассмотрели все свои открытия и выводы в аспекте Хохмы-Софии.