Форум

РАННЯЯ ИСТОРИЯ ДАОССКИХ МОНАСТЫРЕЙ:

С.Филонов

Даосизм - одно из ведущих (наряду с конфуцианством, буддизмом и доктриной императорской власти[1]) религиозно-философских и этико-политических учений старого Китая, оформившееся в первых веках новой эры в целостную религиозную систему и игравшее важную роль в создании, ретрансляции и сохранении того своеобразного культурного феномена, который нам известен как традиционная культура Китая.

Субстратом даосской традиции являются древнейшие культы и верования шаманского типа. Первые даосско ориентированные направления мысли и практики разного уровня (философские, философско-религиозные и религиозные) начинают появляться в Китае со второй половине первого тысячелетия до н.э. В первые века новой эры формируются религиозные институциализированные даосские школы (движения), а сам даосизм обретает отчетливые черты национальной религии китайского этноса[2]. В качестве китайской автохтонной нативной[3] религии даосизм, помимо задач религиозного характера, плодотворно и эффективно выполнял культуроформирующую и социорегулирующую функции, являясь важным факторм социальной истории китайской цивилизации.

Даосизм представляет собой относительно открытую полимирфную и многофункциональную систему. В структурном отношении он включает философскую базу, уходящую своими истоками в рефлексию мысли “Школы Дао”[4], а также разработанную доктрину, монастырскую традицию[5], институты священнослужителей и монашества, систему культа, пантеон божеств и комплекс канонических (с некоторыми оговорками) текстов[6].

Даосскую монастырскую и храмовую традицию можно по праву назвать одной из интереснейших областей даологии. Тем не менее, даосский монастырь как одна из структур китайской культуры вообще, и как важнейшая составляющая даосской церкви в частности, все еще ждет своего всестороннего исследования. Настоящая статья не претендует, разумеется, на исчерпывающее исследование столь сложного вопроса. Автор этих строк ставит перед собой более ограниченную цель - обратить внимание на даосские монастыри как на некие культуроформирующие центры, с которыми связано становление и сохранение доктрины, мифологии и книжной культуры даосизма.

Считается, что активное развитие даосской монастырской традиции и института даосского монашества происходит в период правления династии Тан (7-10 вв.) [Китайская философия, 1994, с. 98]. Тем не менее, у этой традиции имеется своя история и предыстория, истоки которой, как представляется, лежат в древнейших китайских культах и практиках отшельничества и обретения долголетия (бессмертия), распространенных в Китае по крайней мере со второй половины первого тыс. до н.э. Первые, еще достаточно смутные, но уже вполне реальные очертания института даосского монашества определяются в годы восточноханьской империи (1-3 вв. н.э.).

Предыстория

Представления о предыстории даосских монастырей зафиксировал текст “Основы кодекса и обетов-запрещений для почитающих Дао-Путь Трех вместилищ” (“Сань дун фэн дао кэ цзе ин ши”). Одна из глав данного сочинения специально посвящена монастырям (Гл. 4: “Чжи гуань”, “Создание монастырей”: [ДЦ 760, 1: 12b - 20a]). В ней, в частности, читаем: “В высших пределах Трех чистых сфер, на Десяти континентах, Пяти священных пиках, на всех ‘славных горах’ (мин шань) и на ‘пещерных небесах’ (дун тянь) , равно как и в небесном эфире, - повсюду совершенномудрые возводят [свои] обители. Они сгущают животворящий эфир ци и создают терема и палаты или же собирают облака и строят [из них] башенки-террасы и дворцы-хоромы. Порою мудрейшие селятся у арочных врат, [воздвигнутых в честь небожителей, пребывающих на] звездах, солнце и луне; либо же они живут средь озаренной пурпуром облачной дымке. Иногда [даосские обители] возникают сами собою, через метаморфозы бытия; иногда же их воздвигают силою чуда. Их могут возводить в течении многих кальп, а могут - и за одно мгновение. К таким обителям относятся [чудесные горы-острова] Пэнлай, Фанчжан, Юаньцзя и Инчжоу; [священные вершины] Пинпу, Ланфэн, Куньлунь и Сюаньпу; двенадцать Нефритовых светлиц и три тысячи Золотых чертогов. Существуют многие и многие тысячи даосских обителей и даже точно сосчитать их - невозможно. Все они - свидетельства деяний Небесных достопочтенных (тянь цзунь) и Высочайшего [владыки]…” [ДЦ 760, цз. 1, с. 12b - 13a].

Из данного описания видно, что в даосском самосознании монастырская традиция оказалась неразрывно связанной как с представлениями, уходящими истоками в архаику древнекитайского мифа, так и с реальной протодаосской практикой отшельничества и обретения долголетия, известной Китаю задолго до возникновения организованного даосского движения[7]. Разумеется, такое восприятие отражает скорее особенности даосского самосознания, нежели историческую реальность становления даосской монастырской культуры. Тем не менее, какие-то истоки даосской монастырской традиции видимо действительно лежат в этих додаосских и протодаосских движениях и представлениях. По крайней мере, их фиксация в цитируемом тексте однозначно указывает на значение такого рода мифологем, идей и практик для активно развивающейся в танскую эпоху (6-10 вв.) даосской монастырской традиции. Примечательно, что даосизм не только вобрал в себя эти древнейшие представления, но трансформировал и развил, приспособив для целей и задач своей доктрины. Данный вывод проистекает из анализа понятий и выражений, которые мы встречаем в этом фрагменте “Фэн дао кэ цзе”.

Всю терминологию данного пассажа можно разделить на несколько пластов, имеющих сходные генетические истоки. Во-первых, часть терминов связана с древнекитайской мифологией, воспринятой, рационализированной и по-новому интерпретированной даосизмом. Это - знаменитые горы острова Пэнлай, Фанчжан, Юаньцзяо и Инчжоу. К этой группе примыкает упоминаемая гора Куньлунь, а также пики Ланфэн и Сяньпу. Примечательно, что представления о некоторых из них изначально были распространена на северо-востоке Китая (прибрежные районы царства Ци)[8], другие же мы более характерны для южнокитайской мифопоэтической традиции, истоки которой связаны, видимо, с древним царством Чу и отражены в литературном творчестве великого китайского поэта Цюй Юаня (4-3 вв. до н.э.)[9].

Следующая группа терминов связана с различными аспектами даосской доктриной - это понятия “Три чистые сферы”, “счастливые земли”, “славные горы” и т.д. Выражение “Три чистые сферы” указывает на те пласты даосской культуры, которые были ориентированы на высшие слои адептов и, соответственно, были связаны с практиками, известными, первоначально, лишь посвященным. Другие же понятия указывали на более “приземленный” уровень даосской догматики и практики, известный широкому кругу последователей и набожных мирян.

И, наконец, выражение “Пять священных пиков” указывает на группу объектов, издавна почитаемых китайской религиозной традицией и органично вошедших в доктрину государственной власти, которая является самостоятельным учением и не сводится ни к одному из трех традиционно выделяемых в китайской культуре философско-религиозным направлениям (даосизму, конфуцианству или буддизму). Иначе говоря, представления о Пяти пиках возникли вне парадигмы даосской традиции, которая восприняла их относительно поздно.

Иначе говоря, даже беглое рассмотрение терминологии цитируемого источника свидетельствует о гетерогенности источников, из которых взросла даосская монастырская традиция, вобравшая в себя различные по содержанию и развновременные по хронологии появления культурные традиции.

Название

Обычно даосские монастыри и старого, и современного Китая обозначаются понятием гуань. Появление даосских обителей с таким названием относится ко времени правления дома Ханей (3 в. до н. э. - 3 в. н. э.) и впервые зафиксировано у Сыма Цяня (145? - 86? гг. до н.э.). В “Исторических записках” (“Ши цзи”) отмечено, что император У-ди в 109 году до н.э. повелел построить кумирни в честь бессмертных - храм Фэйляньгуань[10] в столице империи Чанъане и храм Ияньшоугуань на горе Сладкого источника[11] [ШЦ, цз. 12, с. 51].

Это первое известное свидетельство о появлении даосских обителей, имеющих в своем названии родовое понятие гуань, которое приобрело значение “высокое место, с которого наблюдают за бессмертными и совершают в их честь приношения”, что явилось интерполяцией традиционного значения данной морфемы - “дозорная башня на городской стене, [с которой наблюдают за приближающимися]” [Ли Ян-чжэн, 1989, с. 390].

Впоследствии словом гуань стали обозначать именно даосские монастыри (в отличии от морфемы сы, которая служила для названия буддийских монастырей). Термин гуань широко использовали на сервере Китая в царстве Чжоу (557-581), однако повсеместное его употребление в значении “даосский монастырь” начинается лишь с приходом к власти династии Тан (7-10 вв.), причем наряду с термином гун (“большой или центральный монастырь”, буквально - “дворец”) [Чэнь Го-фу, 1985, с. 268].

Первая даосская обитель

Согласно легендарной традиции, первой даосской обителью - прототипом монастыря - был скит Лоугуань в горах Чжуннаньшань (пров. Шэньси). Даосские представления об истории Лоугуаня донес до нас текст “Записи о праведниках и бессмертных всех веков со стел, высящихся у Террасы, с которой Лао-цзы излагал Книгу, что в горах Чжуннаньшань” (“Чжуннаньшань шо цзин тай ли-дай чжэнь сянь бэй цзи”, [ДЦ 605]). Данное сочинение было составлено относительно поздно - на рубеже 13 - 14 веков. Его автором является известный даос-маошанец[12] Чжу Сян-сянь. Впечатление от паломничества в горы Чжуннаньшань, которое он совершил в 1279 г. [ДЦТЯ, с. 717], и подвигло его на написание данного сочинения. Созданное достаточно поздно, оно, тем не менее, включило в свой корпус более ранние источники - работу северочжоуского (557-581) Вэй Цзе и знаменитый тексте начала эпохи Тан (618-907), принадлежащем кисти ученого-книжника Инь Вэнь-цао[13], “Жизнеописание [первоучителей из] Почтенного Лоугуаня” (“Гу Лоугуань чжуань”). Сочинения Чжу Сян-сяня включает биографии 34 даосских подвижников, деятельность которых связана с историей монастыря Лоугуань, а также различные легенды и сказания, относящиеся к доханьскому периоду. Даосские предания, собранные в работе Чжу Сян-сяня, гласят, что когда-то на этом месте Инь Си, будучи стражем пограничной заставы Ханьгу[14], сложил из хвороста шалаш, откуда наблюдал за движением небесных светил, предсказывая великие и малые события. Как гласит предание, название обители - Лоугуань, “Башня для наблюдения [за необычайным]”, - было пожаловано терему Инь Си чжоуским князем Кан-ваном (8 в. до н.э.), который некогда посетил уединенное жилище стража заставы. Как-то раз по расположению звезд Инь Си предугадал появление на заставе великого мудреца Лао-цзы и надлежащим образом подготовился к его прибытию. Лао-цзы, принятый по всем правилам гостеприимства, передал Инь Си свое